5. Тематические и эмоциональные особенности англо-шотландской Б. послужили причиной ее широкого проникновения в письменную литературу почти всех европейских народов со второй половины XVIII в., когда выходит знаменитое собрание «старых героических баллад, песен и прочих пьес древних поэтов» еп. Томаса Перси (Reliques of ancient English poetry, 1765–1794). Огромный успех этого сборника, за к-рым быстро следует ряд других (из них особенно важен «Minstrelsy of the scottish Border» Вальтер Скотта (см.), 1802–1803), объясняется большой созвучностью тематики англо-шотландской Б. с тематикой романтизма (см.) и непосредственно предшествовавших ему литературных течений — сентиментализма (см.), бури и натиска (см.). «Народная» и средневековая тематика Б. удовлетворяла националистическим и «архаизирующим» тенденциям этих течений, ее лирический тон — потребности в жуткой фантастике. Общая разорванность композиции, гиперболизм, лиризм и трагизм ощущались особенно ярко как контраст к тематике и формам «гармонического классицизма» и вызвали со стороны представителей последнего резкий отпор (ср. отзыв Шиллера о балладах Бюргера). Отсюда — широкое развитие подражательной Б. в английской (Бэрнс, Вальтер Скотт, Кольридж, Саути, Китс, Кемпбель, Теннисон, Суинбёрн и другие), немецкой (Бюргер, Гёте, Брентано, Гейне, Уланд, Шамиссо, Платен, Мёрике, Лилиенкрон и др.), менее во французской (В. Гюго, Жерар-де-Нерваль) литературе. Но это распространение Б. влечет за собой постепенное стирание особенностей жанра: с одной стороны, на литературную Б., помимо англо-шотландской песни, начинают оказывать влияние собираемые и изучаемые романтиками народные песни других стран (ср. влияние «Des Knaben Wunderhorn на немецкую романтическую Б.) и памятники средневековой поэзии (особенное значение имело испанское «Romanzero», введшее в качестве равноправной с северной тематикой испано-мавританскую экзотику); с другой стороны, отсутствие ясного представления о тематике Б. способствует введению в Б. античных сюжетов (Б. Шиллера). Поэтому-то некоторые из современных теоретиков, пытаясь объединить все формы литературной Б. под одним общим определением, характеризуют Б. как «фабулярное стихотворение» (Томашевский, «Теория литературы», М. — Л., 1927), не уточняя это определение ни формальными, ни тематическими признаками.
В русской литературе появление Б. связано с традицией сентиментализма и романтизма конца XVIII — начала XIX в. Первой русской Б. считается «Громвал» Г. П. Каменева, но особую популярность она приобретает благодаря В. А. Жуковскому (см.) — «балладнику», по шутливому прозвищу Батюшкова, сделавшему достоянием русского читателя лучшие Б. Гёте, Уланда, Саути, Шиллера, Вальтер-Скотта, Бюргера (см.) (перевод «Lenore» — «Людмила», 1808, вольное подражание «Светлана», 1813). Б. традиция не замирает в продолжение всего XIX в.: Пушкин (см.) («Песнь о вещем Олеге», «Утопленник», «Бесы»), Лермонтов (см.) («Воздушный корабль», «Русалка»), но после утверждения в русской литературе народнического реализма сохраняется преимущественно у поборников «чистого искусства» (Ал. К. Толстой (см.)), в новейшее время — у символистов (Брюсов (см.)). С другой стороны, начинает ясно ощущаться изживание тематики Б.: против нее резко выступает уже Белинский (см.) (замечания о Б. Жуковского в «Статьях о Пушкине»); ее пародирует Кузьма Прутков и позднее Вл. Соловьев. В современной русской литературе можно отметить возрождение жанра Б. путем обновления его тематики: баллады Н. Тихонова (см.), С. Есенина (см.) черпают свои сюжеты из событий недавнего прошлого — героической традиции гражданской войны.
no subject
5. Тематические и эмоциональные особенности англо-шотландской Б. послужили причиной ее широкого проникновения в письменную литературу почти всех европейских народов со второй половины XVIII в., когда выходит знаменитое собрание «старых героических баллад, песен и прочих пьес древних поэтов» еп. Томаса Перси (Reliques of ancient English poetry, 1765–1794). Огромный успех этого сборника, за к-рым быстро следует ряд других (из них особенно важен «Minstrelsy of the scottish Border» Вальтер Скотта (см.), 1802–1803), объясняется большой созвучностью тематики англо-шотландской Б. с тематикой романтизма (см.) и непосредственно предшествовавших ему литературных течений — сентиментализма (см.), бури и натиска (см.). «Народная» и средневековая тематика Б. удовлетворяла националистическим и «архаизирующим» тенденциям этих течений, ее лирический тон — потребности в жуткой фантастике. Общая разорванность композиции, гиперболизм, лиризм и трагизм ощущались особенно ярко как контраст к тематике и формам «гармонического классицизма» и вызвали со стороны представителей последнего резкий отпор (ср. отзыв Шиллера о балладах Бюргера). Отсюда — широкое развитие подражательной Б. в английской (Бэрнс, Вальтер Скотт, Кольридж, Саути, Китс, Кемпбель, Теннисон, Суинбёрн и другие), немецкой (Бюргер, Гёте, Брентано, Гейне, Уланд, Шамиссо, Платен, Мёрике, Лилиенкрон и др.), менее во французской (В. Гюго, Жерар-де-Нерваль) литературе. Но это распространение Б. влечет за собой постепенное стирание особенностей жанра: с одной стороны, на литературную Б., помимо англо-шотландской песни, начинают оказывать влияние собираемые и изучаемые романтиками народные песни других стран (ср. влияние «Des Knaben Wunderhorn на немецкую романтическую Б.) и памятники средневековой поэзии (особенное значение имело испанское «Romanzero», введшее в качестве равноправной с северной тематикой испано-мавританскую экзотику); с другой стороны, отсутствие ясного представления о тематике Б. способствует введению в Б. античных сюжетов (Б. Шиллера). Поэтому-то некоторые из современных теоретиков, пытаясь объединить все формы литературной Б. под одним общим определением, характеризуют Б. как «фабулярное стихотворение» (Томашевский, «Теория литературы», М. — Л., 1927), не уточняя это определение ни формальными, ни тематическими признаками.
В русской литературе появление Б. связано с традицией сентиментализма и романтизма конца XVIII — начала XIX в. Первой русской Б. считается «Громвал» Г. П. Каменева, но особую популярность она приобретает благодаря В. А. Жуковскому (см.) — «балладнику», по шутливому прозвищу Батюшкова, сделавшему достоянием русского читателя лучшие Б. Гёте, Уланда, Саути, Шиллера, Вальтер-Скотта, Бюргера (см.) (перевод «Lenore» — «Людмила», 1808, вольное подражание «Светлана», 1813). Б. традиция не замирает в продолжение всего XIX в.: Пушкин (см.) («Песнь о вещем Олеге», «Утопленник», «Бесы»), Лермонтов (см.) («Воздушный корабль», «Русалка»), но после утверждения в русской литературе народнического реализма сохраняется преимущественно у поборников «чистого искусства» (Ал. К. Толстой (см.)), в новейшее время — у символистов (Брюсов (см.)). С другой стороны, начинает ясно ощущаться изживание тематики Б.: против нее резко выступает уже Белинский (см.) (замечания о Б. Жуковского в «Статьях о Пушкине»); ее пародирует Кузьма Прутков и позднее Вл. Соловьев. В современной русской литературе можно отметить возрождение жанра Б. путем обновления его тематики: баллады Н. Тихонова (см.), С. Есенина (см.) черпают свои сюжеты из событий недавнего прошлого — героической традиции гражданской войны.