Entry tags:
Стихотворение, о любви
Галина Лазарева
ENTERTAINMENT
Он понимал - очень скоро они сгорят,
не удержатся, разорвутся, не хватит сил;
но ведь он ничего такого не делал, не приказывал, не просил,
просто взял и поставил в ряд,
а потом развернул друг к другу лицом, и едва успели понять,
что мир вдруг обрёл объём и теперь им есть, что терять,
как мог, растянул пространство, и оно во всю ширь легло;
одному слегка обкорнал крыло,
второго для верности припаял к чугунной плите,
чтоб не дай бог ни тот, ни другой не взлетел,
и не смог оторваться, а только смотрел, смотрел, смотрел,
как из этих нелепых нескладных тел
вырывается яростный, жаркий, слепящий, ему неподвластный свет,
круче всех привычных игрушек: сверхновых, комет, планет;
как свет, словно скальпель, взрезает космос, мечется между звёзд,
и сплетясь, наконец, искристой дугой выгибает мост
в две души шириной, в сто веков в высоту;
босоногие ангелы слетаются поплясать на мосту,
раскалённом, как лёд в тех запретных краях, где девятый круг,
хулиганят, хлопают крыльями, затеивают игру
в вышибалы на вылет в бездну: мол, знай своё место, тень,
и он глядит, улыбаясь, на своих бессмертных детей,
на то, как ловит лучистый мяч заскучавшая было мгла,
вот так феерия, праздник, апофеоз, гала,
только бы тот, внизу, продержался ещё немного,
только б она смогла...
А когда всё закончится, на небе и на земле,
и те двое забьются в обрывках света, будто в петле,
ни на что уже не годны, не нужны ни себе, ни людям,
старший ангел спросит: оно того стоило, господи? стало ль тебе теплей?
и ответа не будет.
ENTERTAINMENT
Он понимал - очень скоро они сгорят,
не удержатся, разорвутся, не хватит сил;
но ведь он ничего такого не делал, не приказывал, не просил,
просто взял и поставил в ряд,
а потом развернул друг к другу лицом, и едва успели понять,
что мир вдруг обрёл объём и теперь им есть, что терять,
как мог, растянул пространство, и оно во всю ширь легло;
одному слегка обкорнал крыло,
второго для верности припаял к чугунной плите,
чтоб не дай бог ни тот, ни другой не взлетел,
и не смог оторваться, а только смотрел, смотрел, смотрел,
как из этих нелепых нескладных тел
вырывается яростный, жаркий, слепящий, ему неподвластный свет,
круче всех привычных игрушек: сверхновых, комет, планет;
как свет, словно скальпель, взрезает космос, мечется между звёзд,
и сплетясь, наконец, искристой дугой выгибает мост
в две души шириной, в сто веков в высоту;
босоногие ангелы слетаются поплясать на мосту,
раскалённом, как лёд в тех запретных краях, где девятый круг,
хулиганят, хлопают крыльями, затеивают игру
в вышибалы на вылет в бездну: мол, знай своё место, тень,
и он глядит, улыбаясь, на своих бессмертных детей,
на то, как ловит лучистый мяч заскучавшая было мгла,
вот так феерия, праздник, апофеоз, гала,
только бы тот, внизу, продержался ещё немного,
только б она смогла...
А когда всё закончится, на небе и на земле,
и те двое забьются в обрывках света, будто в петле,
ни на что уже не годны, не нужны ни себе, ни людям,
старший ангел спросит: оно того стоило, господи? стало ль тебе теплей?
и ответа не будет.